Art Criticism of the German Museum Director & Historian Tayfun Belgin about Zurab Gikashvili

Gedanken zur Kunst von Zurab Gikashvili

Zurab liebt das Spiel mit verschiedenen Ebenen in einem Bild, sei es in den Figurenbildern oder auch in den landschaftlich geprägten Werken. Und er liebt die alten Meister, die Kunst von Jan van Eyk, Antonella de Messina, Lukas Cranach, um nur einige zu nennen. Das Realisieren von Bildern ist für ihn keine Passion, sondern ein natürlicher Vorgang. Wo andere zeitgenössisch arbeitende Maler Probleme haben mit der handwerklichen Umsetzung, ist Zurab derjenige, der quasi mit leichter Hand eine motivische Situation hinzaubert.

Bemerkenswert für mich ist die Welt der Stühle, die immer wieder auftaucht in seinen Bildern. Die Stühle wie die Häuserfassaden oder das Stillleben gehören zum Alphabet dieses Künstlers. Stühle werden aus der Vogelperspektive gezeigt, sie sind in Schichten aneinander oder hintereinander gereiht und bieten dem Zuschauer seinen optischen Platz an. Eine Aufführung findet statt oder auch nicht, der Saal wird sich füllen oder hat sich in der Vergangenheit gefüllt. Die Erzählperspektive ist vielschichtig: mal vermutet man eine mögliche zukünftige Handlung, mal ist die Handlung eine vergangene. So erzählen diese Stühle ohne Menschen mit Sicherheit mehr als Stühle, die vom Publikum besetzt sind. Wir sind das imaginäre Publikum! Es kommt hinzu, dass die Stuhlbilder – ob Einzelbilder oder mehrteilige Werke – immer auch eine konstruktive Ebene beinhalten.

Zurab scheint mit diesen Werken einen ideengeschichtlichen Diskurs zu führen. Wie wir aus dem Schönheitsideal von Platon wissen, ist die bloße Nachahmung von real Gesehenem (Mimesis) für ihn etwas simples, für den Idealstaat sogar schädliches. Hingegen argumentiert sein Schüler Aristoteles, dass es nicht Aufgabe des Dichters sei, etwas mitzuteilen, was wirklich geschehen ist, sondern vielmehr, was noch geschehen könnte. Es geht Aristoteles um Glaubwürdigkeit und nicht um die genaue Übereinstimmung mit der Wirklichkeit.

Zurabs Stuhlkompositionen bieten dem Betrachter immer auch die Möglichkeit, sich in eine spezifische Situation hineinzuversetzen und die zeitlichen Perspektiven zu variieren. Eines der Schlüsselwörter für die Kunst Zurabs ist schließlich: Variation. Unendlich scheint für ihn die Möglichkeit der Variation der Stuhlmotive zu sein, auch derjenigen der Hausfassaden.

Die Hausmotive thematisieren immer auch ein außen und ein innen. Eine Fassade zeigt das Leben außerhalb der Wohnungen. Im Vordergrund mögen aufgehängte Wäschemotive stehen, die zwischen zwei Bäumen aufgehängt sind. Eine blaue Fassade verändert eine Hauswand, in dem es sie größer erscheinen lässt. Das Spiel mit Farben bei den identischen Objekten gehört daher zum Kanon von Zurab. Menschenleere Ansichten bedeuten auch nicht, dass der Mensch in Gänze abwesend ist. Er ist durch seine Hinterlassenschaft anwesend. Eben noch wurde die Wäsche aufgehängt, eben noch befand sich jemand vor der Haustür, die jetzt geschlossen erscheint, eben noch spielten hier Kinder. Das Spiel mit der zeitlichen Perspektive wird auch hier zum Thema dieser Kunst.

Faszinierend sind auch diejenigen Werke, die Innenräume mit Menschengruppen zeigen. Meist schauen die Dargestellten in unsere Richtung, ohne allerdings eine Bewegung zu vollziehen. Zurab konstruiert auch hier, in dem er seine Menschen nicht sprechen lässt, sondern ihnen – und somit auch uns – Rätsel aufgibt. Es scheint so zu sein, dass diese Menschen vor einer ewigen Fotoaufnahme stehen oder schon so versunken sind, dass sie sich nicht mehr bewegen können – eine ewige Meditation, zugleich ein großes Enigma.

Und bei manchen dieser Interieurs finden wir im Hintergrund Landschaftsmotive, eine weitere kompositionelle Welt von Zurab. Diese Landschaften sind mal abstrakt gehalten, mal sehr viel deutlicher ausgearbeitet. Die Bäume spiegeln sich im Wasser, der Weg verschwindet im Nirgendwo, die Realitätsebene wird verschoben. Die Einblicke in die Landschaft verdeutlichen uns, dass wir einen Naturkosmos haben, den wir gedanklich nicht erfasst haben. Ein Maler wie Zurab zeigt uns die möglichen Innenansichten, an denen wir bei unseren Spaziergängen vorbei flanieren.

Der Maler lädt seine Betrachter ein, an seinen Bildwelten teilzuhaben, mal als potentieller Akteur, mal als genießender Betrachter. Zurabs Bilder vermitteln uns diese Freiheit, eine Freiheit, die bildsystemisch höchsten Ansprüchen genügt. Es gilt, sich von diesem Maler einladen zu lassen.

(c) Tayfun Belgin 2016

Director of the Osthaus Museum

Hagen, Germany

КАМАРИДДИН АРТЫКОВ ПРО ТВОРЧЕСТВО ЗУРАБА ГИКАШВИЛИ

Я давно придумал для себя историю о том, как окажусь на странице Зураба Гикашвили, где буду "сидеть" обложенный картонами со стертыми на них следами прежних живописаний. Среди портретов, где художник смотрит не извне, а изнутри персонажа. Такими не от мира сего, иногда просто безобразными, какими видят они себя сами. А художник телепатически улавливает их состояние и передает на чём-то, что под рукой оказалось. Так возникают коллажи, как отражение обрывков недосказанной жизни, недопережитой истории, недодуманной мысли. Его зачеркнутые зарисовки намного выразительнее детально пересказанных, фотографически точных или гиперреалистичных картин.

Когда ты физически чувствуешь, что «всё в мире - иллюзия», то тебе стоит почаще заглядывать к Зурабу. Здесь есть возможность найти себя. Здесь может быть та черта, от которой можно начать новый отчёт. Позволить себе погрузиться на дно своей души, оттолкнуться и всплыть в другую жизнь. Здесь изображены люди, которые перестали себе лгать.

Раньше бывали очень содержательные походы в Грузию за поэзией. Анна Ахматова, Марина Цветаева, Борис Пастернак насыщая себя и своих почитателей переводами «высокой поэзии», ездили в Грузию за колоссальными образцами театра. А теперь, может, стоит направляться к грузинским художникам?! Жаль, что у нас стало меньше возможностей навещать друг друга по творческим поводам.

(c) Камариддин Артыков

Театральный Критик

Ташкент, Узбекистан

10 декабря, 2019 г.

Пейзаж после экологического коллапса, когда даже земля свыклась с тем, что случилось

Я попал в путешествие по картинам Зураба Гикашвили. Почувствовавь его "побеги" (возможно, схожие с моими) в некую замысловатую игру, полностью отрицающую все разновидности пафоса, демагогической риторики, глянцевого гламура, трендов, брендов, шума и показухи, от чего хочется бежать. Куда?

Есть великое спасение - пространство игры, пожалуй, доступное всем пишущим красками, буквами... В этом пространстве "игры в бисер" возможно всё и обо всем - скрещивать музыку с математикой. Иронию, сарказм, лукавство, наивность, философию или игру во всё это вместе в различных сочетаниях. Все это вместе может выстраиваться, как "неравновесные системы" пейзажей с подслеповатыми окнами. "Натюрмортные" парады ножей, вилок, бутылок, склянок, как длинная череда обыденных дней, когда - светлых, а, когда - не очень. Как "вывернутые наизнанку" портреты, где кажутся очевидными все составляющие части сущности персонажа.

Однако, это должно быть сложно, когда "во всём хочу дойти до самой сути". Во всех этих живописных, графических, разных по масштабу, по глубине погружения игр и шуток, что-то должно, видимо, скрываться. Пожалуй, я знаю что за пеленой лукавства, иронии и самоиронии.

(c) Камариддин Артыков

Театральный Критик

Ташкент, Узбекистан

16 декабря, 2019 г.

Живописное царство - это я!

Слова, художественные тексты остаются важными источниками искусства, но, как ни парадоксально, они становятся все менее доступными из-за высоких ступеней маргинальной культуры. Наша повседневная жизнь упрощена до знака, щелчка, в лучшем случае до иероглифа. Давным-давно один из театральных критиков заметил, что пьеса сокращается, как шагреневая кожа. Видимо, в природе художественного творчества существует некий «уход» от «слова» как такового. Это происходит во всех проявлениях нашей жизни нещадно быстро.

Современное искусство, на мой взгляд, непонятно и потому вызывает отторжение еще и потому, что оно иногда в прямую или наперекосяк сочетает сразу разные жанры искусства, которые далеки от своих классических образцов.

Раньше было как? Вот тебе изобразительное искусство, к примеру, Рафаэль, а вот тебе кино с классическим Эйзенштейном. И коронка - музыка, пусть и мало усвоенным, к примеру Малером. Была - иерархия, были учебники и был хорошо усвоенный расклад на "правильное" и "другое" искусство. А, ведь до сих пор не разобрались с абстрактным искусством, с непереваренным до конца ненавистным Пикассо. Но, ведь именно на этой стадии нас застало нашествие "измов". Сегодня смело могу сказать, что каждый художник - сам себе "изм".

Самая главная напасть, особенно для тех, кому "вначале было слово" - исчезновение сюжета. Есть несколько сакраментальных вопросов: «О чем эта картина?!» (музыка, кино и др.) «А, умеет ли, этот мазила, рисовать?!» (снять настоящий фильм, разумеется, с сюжетом, написать настоящую музыку?!) Может быть хорошо, что люди задаются этими вопросами. Но, чтобы найти ответы, нужны очень простые вещи: терпение, умение слушать, смотреть, сравнивать.

Впереди сказка с преамбулой. Сказка - это: Зураб Гикашвили, картины которого, появившиеся в моей ленте, все время нарушают мои «редакционные планы». Я собираюсь написать о «другом», но «тени ушедших предков» и их неугасающие огни «переключают» мои интересы совсем к иным загадкам искусства. Я начинаю следовать за картинами художника, путешествовать по неизведанным местностям. К счастью, я не пытаюсь прояснить эти «языческие» сюжеты или «реконструировать» истории из забытого прошлого и неизвестных мне жизней - а вдруг обнаружится родство?!

Но в этой очевидной, казалось бы, наивной игре «живописных почерков» и в их созерцании есть что-то очень важное в восприятии современного искусства. Кратко и ненаучно это звучит так: живописное царство - это я! Все внутри меня, я всего лишь проводник, инструмент. Я могу реализовать только себя и сделать это в польном обьеме, только прислушиваясь к себе. А какой путь я выберу для этого, направление в искусстве - жизнь подскажет!

(c) Камариддин Артыков

Театральный Критик

Ташкент, Узбекистан

9 января, 2020 г.

Мир призрачных, цветных теней

Это похоже на сны из прошлой жизни. Поэтому они странно недосказаны, оборваны на полуслове. Он сосредоточенно смотрит в глубину запоздалой тени на стене. И это «масляное» пятно, проясняясь, наслаивается на картины снов и древних видений. Странная вереница фотографий «застывших мгновений» пустых пространств с забытым стулом, с холстом, с подрамником, с неухоженным уголком, просто и голо забитым гвоздем в стену, оставляет вас в неведении, в прострации, в поисках ответов.

В моем понимании художественного мира Зураба Гикашвили важно и «голое», только кажущееся недвусмысленным и буквальным пространство фотографий и «прорастающее» цветом, живописные работы, редко когда, оформленные в линейные сюжеты или вписанные в жанровые рамки - одинаково важны! Это непрерывное путешествие, которое в моем воображении складывается в серию движущихся картинок по фильмам Резо Габриадзе, Юрия Норштейна, а, возможно, самого Зураба Гикашвили.

Камариддин Артыков (c)

Театральный Критик

Ташкент, Узбекистан

17 января, 2021 г.

Дом #5 / Дом #10

Две разные работы: дом #5, дом #10. Дом вертикальный, дом горизонтальный. Но вместе - партитура неравновесия в одном тревожном существовании: «чужая связь и разобщенность близких душ». Полотна похожи на клавиши, окна в «разрозненные» миры, а жолоб - на «трезвую» сознательную доминанту.

(c) Камариддин Артыков

Театральный Критик

Ташкент, Узбекистан

23 января, 2020 г.

Art Criticism of the German Museum Director & Historian Tayfun Belgin about Zurab Gikashvili

The Review of the Italian art critic and historian of contemporary art - achille bonito oliva

SEEWERK 2013